Сотни лет назад был воздвигнут храм Лао Тсун, и служившие в нем монахи посвящали жизнь молитвам богине Тсун-Кьян-Ксе, переводившей души между мирами. Огромная статуя богини из чистого золота с сапфировыми глазами являлась святыней храма, и не давала покоя бандитам и грабителям, многократно пытающимся ее похитить.
Жили в том храме бок о бок с монахами 100 кошек, с белой шерсткой и золотыми глазами, в них богиня перерождала души умерших монахов, и поэтому почитали животных и оберегали.
Возглавлял храм верховный лама Мун-Хэ, практически все время проводивший у ног статуи в медитации, и всегда рядом с ним непременно находилась его любимая кошка по имени Синх.
Однажды пришла беда — очередная попытка варваров завладеть статуей. Монахи закрыли все двери храма, собравшись рядом со статуей и ламой Мун-Хэ, и в ужасе ждали развития событий. От звука ударов топорами об двери лама очнулся. Защищая статую Богини старейшина был ранен и умер у ног Тсун-Кьян-Ксе, обратив в ее сияющие глаза последний взгляд.
Когда монахи пали духом и уже были готовы сдаться, на их глазах произошло чудо: белый окрас кота Синха, сидевшено неподвижно на теле своего хозяина, изменился на золотой, лапки, мордочка и хвост потемнели, желтые глаза поменялись на сапфирно-голубой, вобрав в себя магию и мудрость богини, а кончики лап, погруженные в волосы монаха, побелели как его седина.
В этот момент одна из дверей не выдержала, и вырвалась под натиском разбойников, но монахи, воодушевившись увиденным, дали отпор, и уберегли реликвию.
Шесть дней Синх неподвижно сидел на груди умершего хозяина, и на седьмой день тоже умер, перенеся его душу к богам на небо.
В тот же момент 99 кошек переняли облик Синха, обратившись золотым сиянием, и через 7 дней окружили молодого монаха – приемника ламы.
Йотаг-Рос-Удже отдал Расселу картину и двух котят священной породы, но, к сожалению, они не перенесли долгого плавания в Европу, и умерли. Но майор привез бесценные записи, которые гласили: «обречен на вечные муки тот, кто поднимет руку на кота — бирманца, и ждет его страшная кара, пока не простит его душа Мун-Хэ».
